Германские прокуроры не могут осудить преступников за кражу цифровых активов из-за гэпа в Уголовном кодексе Германии (StGB), согласно недавнему судебному решению в юрисдикции.
Уязвимость была выявлена в ходе судебного разбирательства над мужчиной, обвиняемым в краже 2,5 миллиона евро ($2.8 million) различных цифровых активов. Безымянный обвиняемый помог жертве создать кошельки для цифровых активов и получил доступ к 24-словной фразе-синониму кошельков. Затем обвиняемый перевел токены—числом около 25 миллионов—на свои собственные кошельки.
Обвиняемый был в основном обвинен в краже, но избежал осуждения, потому что Уголовный кодекс Германии определяет кражу как «взятие движимого имущества другого, которым цифровые активы не являются.
«Согласно разделу 242 Уголовного кодекса Германии (StGB), кража — это 'изъятие движимого имущества другого лица',» согласно переводу решения, предоставленному немецким изданием Heise.
«Тем не менее, такие криптовалюты, как Биткойн или Эфириум, не следует рассматривать как «вещи» в смысле закона, поскольку они не имеют физического, телесного существования. Вместо этого они являются цифровыми активами, или, точнее, записями в децентрализованном блокчейне. Таким образом, кража в физическом смысле концептуально исключена, что изначально исключает преступление кражи.»
Другие потенциальные правонарушения, такие как незаконное удаление данных, также были отклонены судами. Это требует нарушения прав на данные третьей стороны, тогда как в случаях с цифровыми активами немецкие суды считали, что затрагиваются только данные эмитента.
«Запись транзакции в блокчейне и связанное изменение данных в распределении криптоактивов является изменением, выполненным операторами сети, а значит, и лицами, имеющими право распоряжаться самими активами», говорится в решении.
Аналогичное рассуждение использовалось для отклонения обвинений в компьютерном мошенничестве.
Результат заключается в том, что предполагаемый преступник — теперь миллионер благодаря тому, что теперь можно легально описать только как предпринимательский дух — может свободно гулять.
Примечательно, что проблема возникла бы в Германии, где существуют специальные законы о киберпреступлениях. Преступления, в которых прокуроры пытались обвинить обвиняемого, были созданы специально для контекста киберпреступлений: статья 202a уголовного кодекса криминализирует несанкционированный доступ к защищенным данным, в то время как статья 303a криминализирует несанкционированную манипуляцию данными, такие как удаление или «приведение в бесполезное состояние» данных. Эти преступления были добавлены в Уголовный кодекс Германии в 2007 году и были предназначены для закрытия любых оставшихся лазеек в цифровую эпоху.
Тем не менее, похоже, что технологии развиваются быстрее, чем Бундестаг может закрыть любые лазейки, которые создаются.
Хотя потенциальные гэпы в законодательстве часто рассматриваются как риск принятия цифровых активов, эти гэпы редко приводили к таким драматическим последствиям, как в данном случае. Фактически, власти Германии оставлены в замешательстве, пытаясь найти альтернативные обвинения, как это произошло в настоящем деле, которые могли бы охватить действия обвиняемого. В этом случае они полностью потерпели неудачу.
Различные юридические концепции цифровых активов
Немецкий подход является любопытным и привел к извращенному результату, но он иллюстрирует множество способов, которыми можно концептуализировать «кражу» цифровых активов в соответствии с законом.
Например, другие юрисдикции подошли к правовому статусу цифровых активов с другой концептуальной точки зрения: Великобритания, например, обнаружила, что активы—такие как Bitcoin—довольно легко соответствуют определению традиционной собственности и, следовательно, могут подпадать под кражу в соответствии с законом.
В 2023 году Законодательная комиссия Великобритании прокомментировала этот подход в своем масштабном обзоре законов о цифровых активах в юрисдикции. Ссылаясь на решение апелляционного суда, подтверждающее, что Биткойн является законным имуществом:
«Этот случай внес высокую степень определенности в закон Англии и Уэльса: он признает, что крипто-токены могут быть вещами, к которым могут относиться права на личную собственность, что они могут быть соперничающими и что их характеристики проявляются через активную работу программного обеспечения.»
Это не обязательно всегда должно было быть заключением. Закон Великобритании всегда был довольно строгим в том, что личная собственность делится на две категории: вещи в действии и вещи в владении. "Вещь в действии" включает в себя собственность, которую нельзя физически владеть, такую как долг. "Вещь в владении" относится к физической собственности. Существенно, что хотя суды признали, что цифровые активы прикрепляют права собственности, не было явно указано, к какой из этих двух категорий они относятся.
Законопроект в настоящее время вступает в свои последние стадии перед Палатой лордов, что в какой-то степени решает вопрос: Законопроект о (Цифровых активах и т.д.) фактически реализует выводы Законодательной комиссии Великобритании, признавая статус цифровых активов как собственности, но явно оставляет концептуальный вопрос — являются ли эти активы вещами в действии, вещами в обладании или частью новой третьей категории собственности — на усмотрение судов.
Такая гибкость могла бы избежать неприглядного результата, достигнутого в немецком деле, но также ее можно было бы критиковать за недостаток жесткости и определенности. Действительно, это уважение к судебной системе может показаться некоторым столь же непривлекательным.
В любом случае, кажется, что законодатели в Германии разработают новое законодательство для устранения этой лазейки.
Смотрите: Регулирование приводит к хорошему росту для операторов Web3
Посмотреть Оригинал
На этой странице может содержаться сторонний контент, который предоставляется исключительно в информационных целях (не в качестве заявлений/гарантий) и не должен рассматриваться как поддержка взглядов компании Gate или как финансовый или профессиональный совет. Подробности смотрите в разделе «Отказ от ответственности» .
Юридическая лазейка не позволяет Германии преследовать за кражу "криптовалюты"
Германские прокуроры не могут осудить преступников за кражу цифровых активов из-за гэпа в Уголовном кодексе Германии (StGB), согласно недавнему судебному решению в юрисдикции.
Уязвимость была выявлена в ходе судебного разбирательства над мужчиной, обвиняемым в краже 2,5 миллиона евро ($2.8 million) различных цифровых активов. Безымянный обвиняемый помог жертве создать кошельки для цифровых активов и получил доступ к 24-словной фразе-синониму кошельков. Затем обвиняемый перевел токены—числом около 25 миллионов—на свои собственные кошельки.
Обвиняемый был в основном обвинен в краже, но избежал осуждения, потому что Уголовный кодекс Германии определяет кражу как «взятие движимого имущества другого, которым цифровые активы не являются.
«Согласно разделу 242 Уголовного кодекса Германии (StGB), кража — это 'изъятие движимого имущества другого лица',» согласно переводу решения, предоставленному немецким изданием Heise.
«Тем не менее, такие криптовалюты, как Биткойн или Эфириум, не следует рассматривать как «вещи» в смысле закона, поскольку они не имеют физического, телесного существования. Вместо этого они являются цифровыми активами, или, точнее, записями в децентрализованном блокчейне. Таким образом, кража в физическом смысле концептуально исключена, что изначально исключает преступление кражи.»
Другие потенциальные правонарушения, такие как незаконное удаление данных, также были отклонены судами. Это требует нарушения прав на данные третьей стороны, тогда как в случаях с цифровыми активами немецкие суды считали, что затрагиваются только данные эмитента.
«Запись транзакции в блокчейне и связанное изменение данных в распределении криптоактивов является изменением, выполненным операторами сети, а значит, и лицами, имеющими право распоряжаться самими активами», говорится в решении.
Аналогичное рассуждение использовалось для отклонения обвинений в компьютерном мошенничестве.
Результат заключается в том, что предполагаемый преступник — теперь миллионер благодаря тому, что теперь можно легально описать только как предпринимательский дух — может свободно гулять.
Примечательно, что проблема возникла бы в Германии, где существуют специальные законы о киберпреступлениях. Преступления, в которых прокуроры пытались обвинить обвиняемого, были созданы специально для контекста киберпреступлений: статья 202a уголовного кодекса криминализирует несанкционированный доступ к защищенным данным, в то время как статья 303a криминализирует несанкционированную манипуляцию данными, такие как удаление или «приведение в бесполезное состояние» данных. Эти преступления были добавлены в Уголовный кодекс Германии в 2007 году и были предназначены для закрытия любых оставшихся лазеек в цифровую эпоху.
Тем не менее, похоже, что технологии развиваются быстрее, чем Бундестаг может закрыть любые лазейки, которые создаются.
Хотя потенциальные гэпы в законодательстве часто рассматриваются как риск принятия цифровых активов, эти гэпы редко приводили к таким драматическим последствиям, как в данном случае. Фактически, власти Германии оставлены в замешательстве, пытаясь найти альтернативные обвинения, как это произошло в настоящем деле, которые могли бы охватить действия обвиняемого. В этом случае они полностью потерпели неудачу. Различные юридические концепции цифровых активов
Немецкий подход является любопытным и привел к извращенному результату, но он иллюстрирует множество способов, которыми можно концептуализировать «кражу» цифровых активов в соответствии с законом.
Например, другие юрисдикции подошли к правовому статусу цифровых активов с другой концептуальной точки зрения: Великобритания, например, обнаружила, что активы—такие как Bitcoin—довольно легко соответствуют определению традиционной собственности и, следовательно, могут подпадать под кражу в соответствии с законом.
В 2023 году Законодательная комиссия Великобритании прокомментировала этот подход в своем масштабном обзоре законов о цифровых активах в юрисдикции. Ссылаясь на решение апелляционного суда, подтверждающее, что Биткойн является законным имуществом:
«Этот случай внес высокую степень определенности в закон Англии и Уэльса: он признает, что крипто-токены могут быть вещами, к которым могут относиться права на личную собственность, что они могут быть соперничающими и что их характеристики проявляются через активную работу программного обеспечения.»
Это не обязательно всегда должно было быть заключением. Закон Великобритании всегда был довольно строгим в том, что личная собственность делится на две категории: вещи в действии и вещи в владении. "Вещь в действии" включает в себя собственность, которую нельзя физически владеть, такую как долг. "Вещь в владении" относится к физической собственности. Существенно, что хотя суды признали, что цифровые активы прикрепляют права собственности, не было явно указано, к какой из этих двух категорий они относятся.
Законопроект в настоящее время вступает в свои последние стадии перед Палатой лордов, что в какой-то степени решает вопрос: Законопроект о (Цифровых активах и т.д.) фактически реализует выводы Законодательной комиссии Великобритании, признавая статус цифровых активов как собственности, но явно оставляет концептуальный вопрос — являются ли эти активы вещами в действии, вещами в обладании или частью новой третьей категории собственности — на усмотрение судов.
Такая гибкость могла бы избежать неприглядного результата, достигнутого в немецком деле, но также ее можно было бы критиковать за недостаток жесткости и определенности. Действительно, это уважение к судебной системе может показаться некоторым столь же непривлекательным.
В любом случае, кажется, что законодатели в Германии разработают новое законодательство для устранения этой лазейки.
Смотрите: Регулирование приводит к хорошему росту для операторов Web3